Где точка невозврата? Ночной беглец «Run All Night»

И если у убийцы есть второе лицо, а у жестокости – чувство раскаяния, то второй шанс не всегда имеет даже возможность первого шанса. Смерть как награда, а грустные воспоминания – как единственная память о человеке, некогда бывшем отцом, являются финалом истории человека, честно служившего нечеловеческим законам.

Жизнь человека привела к ситуации, в которой он просит сына побыть с ним только одну ночь. После нее будет забвение. А сейчас — нужно выжить. Нужно спасти сына, который стал заложником судьбы отца — профессионального убийцы. У сына есть все причины, чтобы отца ненавидеть, с отцом он не общается и не знакомит дочерей и жену. Но роковые события поставили сына в зависимость от отца-киллера, и нужно подчиниться.

Но фильм не об этом, хотя наполнен опасными трюками, изматывающими гонками и хладнокровными спусками курка. А также — раскаяниями, покаяниями, заботой о близких и профессиональным убийством неблизких. Полицейский предполагает, что на совести киллера шестнадцать человек. Киллер поправляет его — «семнадцать». На самом деле он уничтожил почти в три раза больше, о чем сейчас не сожалеет, но страдает кошмарами. Фильм — не назидание выбирающим профессию киллера. Фильм — о жизни, которая пробивается через душу — убий.

Главных героев исполняют номинированные на Оскар Лиам Нисон («Список Шиндлера», «Воздушный маршал») и Эд Харрис («Поллок», «Часы»).

…Наемный убийца со стажем Джимми Конлон (Нисон) находится на пенсии, пребывает в депрессии и пьянстве. Его мучают кошмары, во сне он видит лица жертв. Сын Майк (Киннаман) его презирает. Джимми поддерживает глава мафиозного клана Шон Магуайер (Харрис), который был заказчиком убийств. Сейчас Шон и Джимми что-то вроде дружат. Защищая своего сына, Джимми убивает сына Шона. И только одна ночь есть на то, чтобы спасти своего сына. Который питает к отцу отвращение и не хочет принимать помощи. Его дочери ничего не знают о существовании дедушки.

Фильм — об одной ночи, которая стала для Джимми дороже всей предыдущей жизни. Душа убийцы — потемки, потому что он живет за чертой человечности. Раскаяния убийцы со стажем сильно не трогают. Но фильм не об этом. Лиам Нисон и Эд Харрис наверняка согласились на участие в картине не из-за тонких душевных переживаний убийц-маньяков. Режиссер фильма Жаум Кольет-Серра говорит, что «большинство людей хоть раз, но мечтали о „втором шансе“, возможности исправить ошибку, допущенную в жизни. Для зрителей это очень понятное желание, и каждый может соотнести его с собственным жизненным опытом…» «Я думаю, что если зрители придут на экшн, то их зацепит и эмоциональный подтекст, уверен, им понравится», — также добавил режиссер.

Этот эмоциональный эффект, на самом деле, и цепляет. Можно не быть поклонниками Нисона и Харриса, но и не отметить их уникальной игры невозможно. Уставший потухший взгляд Джимми иногда не выражает ничего, а иногда он наполняется значением. Нисон безнадежно погиб заживо, но опытный коп подарит ему смерть как награду в обмен на список жертв. Опять же, чувства убийцы интересны только с точки зрения психической патологии. Но Лиам умудряется наделить человечностью даже ущербную душу убийцы.

Эд Харрис тоже исполнил роль великолепно. По предыдущим картинам хорошо знакома манера игры актера — несколько флегматичная, маскообразная холодность. Здесь она подошла как никогда к месту. Его героя с героем Нисона связывает дружба. И даже в жутких обстоятельствам актерам удалось показать зависимость людей друг от друга. Там, где души мертвы, великолепные актеры сумели показать чувства, несмотря ни на что. Жизнь заставила людей сообщать друг другу о вынужденном убийстве единственного сына и угрожать встречным убийством. Но между этими погаными словами прорываются нотки боли, которые заставляют зрителя понимать, что люди, загнанные в угол, способны мечтать о втором шансе.

— Что бы ни случилось, когда переходим черту, делаем это вместе, — говорит Шон Джимми. Погибая от пули Джимми, Шон успевает сказать ему «дружище».

И даже жесткие законы и свои этические нормы мафии не способны уничтожить мечты о точке невозврата, которая маячит где-то впереди. Как и мечты о том, чтобы никаких сожалений не было. Чтобы последняя ночь стала чертой, за которой сын снова сможет смотреть на детскую семейную фотографию с тоской и грустью.